Институт региональных проблем

История России, её культурное и этническое многообразие

Дмитрий Журавлев: Вестернизация элит Западной Европы – истоки

12.09.2017

Часть I

Вестернизация элит стала предметом рассмотрения экспертного сообщества последние 25 лет. Во многом причиной повышения интереса к этому явлению стал крах биполярного мира. С одной стороны, возникновение однополярного мира резко подстегнуло процесс вестернизации – число желающих присоединиться к победителю резко возросло. С другой стороны, при отсутствии сдерживающего влияния другого полюса влияние западнических настроений в обществе и особенно в элите на принятие политических и экономических решений резко возросло. Ярким примером этого может служить современная Европа. Определяющее влияние США на принятие политических и экономических решений в Европе вызвано не экономическим могуществом США – Европа в экономике может на равных конкурировать с Вашингтоном, а искренней верой подавляющего большинства политического класса Европы, что иного пути, кроме как в фарватере США у Европы просто нет.

Сегодня очевидно, что вестернизация общества в целом и элиты в частности, является одним из факторов, определяющих вектор развития современного общества. Но если это так, то необходимо понять суть этого процесса, его причины, этапы, сферы на которые этот процесс действует и результаты, к которым может привести. В нашем докладе мы попытаемся дать набросок ответов на эти вопросы.

Определение понятия

Под вестернизацией элит мы подразумеваем сознательное принятие элитой западных (в современных условиях — американских) культурных, экономических политических и социальных стандартов и норм, перенос западных (американских) институтов, подходов и методов решения на неамериканскую почву, приводящий в конце концов к изменению сознания людей, подвергшихся вестернизации и принятию ими выше перечисленных норм как абсолютных ценностей и главного (единственного) регулятора жизни – практически религии.

Мы вынуждены подчеркивать американские корни вестернизации потому, что процессу вестернизации (и может быть даже в большей степени, чем другие регионы) был подвергнут сам Запад и, в первую очередь, Европа. И сегодня эталонные нормы, институты и экономический уклад самого Запада — это нормы, институты и экономический уклад США.

Иллюстрация: rockwell-center.org

Причем нужно иметь в виду, что экономический уклад, политические институты и общественные нормы взаимосвязаны настолько тесно, что невозможно понять, что порождает нормы, экономический уклад или наоборот. В некоторых случаях так, а в других иначе. В 1940-е годы первичным было воздействие на экономику, сегодня главное — это нормы и принципы, хотя нужно учитывать, что экспортные нормы и внутренние нормы американского общества совпадают далеко не всегда.

Поэтому под вестарнизацией мы будем понимать именно американизацию всех сторон жизни общества.

История процесса

Мода на американский стиль жизни возникала в Западной Европе и особенно в Великобритании периодически на протяжении второй половины XIX века. Но о вестернизации здесь говорить ещё рано: во-первых, периоды данного увлечения были коротко временны, а во-вторых, и это главное, увлечение Америкой не носило нормативного характера – принятие того или иного американского подхода не налагало на человека обязательств жить по-американски.

Все изменилось после первой мировой войны. Американская эпоха процветания породила стремление части экономической элиты к использованию американских подходов к ведению бизнеса – в первую очередь либерализации экономики, во стольном же вестернизация сводилась к принятию тех или иных бытовых аспектов жизни США. Политической системы процесс не коснулся вообще, ценностная основа общества если и изменилась, то в очень незначительной части и у незначительной части людей, менее всего этому ценностному воздействию была подвергнута сама элита. Поэтому за очень короткое время экспорт американского образа жизни был остановлен.

Новый всплеск вестернизации западного мира произошел после Второй мировой войны. США через финансовую систему стали стержнем западной экономики, что естественным образом привело к превращению американских экономических принципов и подходов в эталонные. В отличии от 1918 года главной сферой вестернизации стала экономика. США стали основным инвестором и фактически главным экономическим игроком западного мира. Бреттон-Вудская финансовая система сделала диктат Вашингтона в экономике абсолютным. Вестернизация других сфер стала следствием вестернизации экономики. Страны союзницы США стали перенимать черты жизни своего лидера. Американские политические нормы стали проникать в политические системы других западных стран, также стали внедряться ценностные нормы, в первую очередь либерализм. Причем надо учитывать, что западный мир в это время расширился – процесс вестернизации затронул все страны находящиеся под влиянием США: Японию, Южную Корею, Ирак, Иран, Грецию, и даже некоторые страны Африки. Правда степень вестернизации была разной: в Японии она носила во многом внешний характер, а в соседней Южной Корее произошли глубинные преобразования самой модели жизни.

Но и здесь успех был не долговечным. Причина хрупкости полного американского доминирования была именно в том, что основной сферой вестернизации была именно экономика. Элиты стран союзников не горели желанием передать власть и собственность – то что делало их элитами заокеанскому партнеру. Поэтому эти элиты, приведенные к власти или сохраненные у власти в своих странах именно американцами и изначально (во второй половине 40-х годов) действующие как проводники американских интересов, по мере восстановления экономик собственных стран превращались в последовательных и бескомпромиссных противников вестернизации. Именно поэтому в Западной Европе уже сначала 50-х годов начался антизападнический процесс. Элиты западноевропейских стран стали бороться за экономическую, а в некоторых случаях за политическую самостоятельность, одновременно с этим они сознательно выдавливали американские ценности. Самым ярким примером этого процесса может считаться Франция при Шарле Де Голле.

Генерал вывел Францию из военной организации НАТО, обзавелся собственным ядерным оружием, изъял доллар из золотовалютных запасов Франции, субсидировал промышленность и начел активное сотрудничество с СССР. Не меньшее значение имел тот факт, что правительство Де Голля активно поддерживало национальную культуру и в первую очередь национальный кинематограф используя его как эффективный заслон импорту американских ценностей во Францию. Похожие процессы может быть с меньшей интенсивностью и не столь последовательно шли ив других странах запада (ФРГ Великобритания). В результате в 60-80-е годы уровень вестернизации союзников США был относительно невысок. Влияние США чувствовалось во внешней политике и массовой культуре, но и в той, и в другой сфере оно не было определяющим.

В сфере ценностей США тоже были существенно потеснено. Преклонение перед американской системой ценностей стало эпизодическим, превратилось в своего рода экзотику. Но неожиданно у американской системы ценностей появился новый поклонник. Им стала не элита, а левое студенчество. Это само по себе парадоксально – левое студенчество в Европе всегда против засилья США и буржуазной идеологии. И именно оно и стало носителем и хранителем этой идеологии. Этот парадокс не случаен. Мы попытаемся его разгадать в той части коснуться ценностного аспекта вестернизации. Пока же нужно запомнить, что ценностная вестернизация сохранилась в отличии от вестернизации других сфер пусть и в скрытом, свернутом виде.

Но эта вторая волна имела ещё один новый аспект. Вестернизация смогла проникнуть в страны, не находящиеся под прямым влиянием США, речь идет о странах «социалистического лагеря» и в первую очередь СССР. Конечно США не имели существенного влияния на экономику и политическую систему социалистических стран, (экономическое сотрудничество запада с Румынией и даже Югославией хотя и влияло на жизнь этих стран сущности экономического и политического режима не затрагивало). Поэтому единственным реальным каналом вестернизации стали ценности: через пропагандистскую систему, в первую очередь, радиостанции «Свобода» и «Свободная Европа» США вносили свои ценности за «железный занавес». Элита социалистического лагеря вела против этого борьбу. С одной стороны, проводились кампании по борьбе с низкопоклонством перед Западом, пик этого приходился на 40-е-50-е годы. С другой, проводились мероприятия по техническому препятствию передачи сигнала (глушилки). Пик этих мероприятий приходился на 70-е-первую половину 80-х годов. И вот парадокс успехи вестернизации в социалистическом лагере были куда прочнее, чем на территории союзников США.

Возможности США повлиять на социалистические страны были меньше, чем на своих союзников. Возможности у советских властей противоборствовать американским действиям была куда выше, чем у Де Голля или Аденауэра. А воздействие США на Восток было устойчивей, чем на Запад. Но если вдуматься большего парадокса здесь нет. Ограниченность возможностей США и необходимость сосредоточиться на ценностном аспекте предопределила большую эффективность американских усилий. С одной стороны, действия США не ставили напрямую под удар монополию советской элиты на власть и собственность, поэтому советская элита боролась с ними более формально, чем по сути. С другой стороны, пропагандистскую борьбу государству монополисту трудно выиграть так как оно отвыкает от борьбы, а население пытается услышать правду «из-за бугра». Именно в силу этих двух причин СССР перешло от пропагандистских кампаний к глушилкам. (Была и более глубинная причина, связанная с глубинными идеологическими совпадениями коммунизма и либерализма, но об этом мы скажем подробнее ниже, когда будем говорить о либерализме).

В результате и на Западе, и на Востоке ситуации совпали: в политической и экономической сферах вестернизация не состоялась, в ценностной же сфере вест-идеи сохранились подспудно не в основном идеологическом потоке, но зато они охватили образованную молодежь, и превратились в бомбу замедленного действия.

И в конце 80-х бомба рванула. На Западе тому не было никаких экономических предпосылок. Конечно, США оставались крупнейшей экономикой Запада, но разрыв между США и Европой по сравнению с 1945-м годом резко сократился. Новая волна вестернизации выглядела как невинная (естественная) смена поколений. Леволиберальное студенчество 60-х стало элитой, и естественна его идеология стала идеологией общества. Но качество системы изменилось существенно. Студенты 60-х смешав коммунизм, маоизм и либерализм в своей голове воспринимали свои взгляды как рациональную систему – то с чем возможно спорить и в чем необходимо убедится. Кроме того студенты 60-х были последовательными противниками американского гегемонизма. Они, или как минимум их младшие братья, сегодня воспринимают свои либеральные взгляды как религию, в которой не нужно никого убеждать и ничего доказывать, а нужно принять и подчиниться. Причем то, что эталоном реализации либеральных идей и естественным, и единственным лидером мира может быть только США.

Такой дрейф от рациональной идеологии к религии никак не мог быть случайным и не может быть объяснен сменой поколений. Конечно, отчасти такая абсолютизация норм может быть объяснена победой США в холодной войне. Коммунизм и СССР повержены, либерализм и США победили. Естественно, и страна, и идеология признаются передовыми и эталонными. Но такое объяснение не объясняет всего. Мировоззренческие основы современной европейской элиты закладывались задолго до краха СССР. Возникновение однополярного мира могло усилить религиозность их либерализма, но не создать её. Должны быть другие факторы, и, на наш взгляд, они кроются в развитии (не знаю, как это правильно назвать регресс или прогресс) самой либеральной идеологии. Она сама по внутренним причинам дрейфовала от рациональной системы взглядов к религии.

Практическим следствием превращения либерализма в религию Европы стала умственная и нравственная деградация европейской элиты и в особенности её политического сегмента. Сравнения Саркози с де Голлем, а Меркель с Аденауэром или Шмиттом, вряд ли, будет в пользу современных политиков. И это, к сожалению, естественно. Для того, чтобы исполнять религиозные нормы, рациональное мышление не нужно. В традиционной религии ситуацию спасает присутствие высшего разума, а идеология, превращенная в религию, такой защиты не имеет. Поэтому она продуцирует деградацию рассудка. Что касается моральной деградации, то для современного либерализма грань между моралью и аморальностью условна. В результате политики Европы глупеют и мельчают. Именно они, их вера в Миссию США и неизбежность американского лидерства, а не экономическая необходимость намертво привязывают Европу к Америке.

В социалистическом лагере все было значительно острее. Здесь новая волна приняла форму революций. Вот два интересных аспекта. Во-первых, революциям не предшествовал экономический кризис, наоборот кризис становился результатом революции (у нас в СССР «перестройки»). Во-вторых, революции эти всегда проводились сверху. Что заставляло верхи проводить эти революции, если экономического кризиса нет, а вся полнота власти была в её руках? Кстати и экономический кризис – это недостаточное основание для ухода правящей элиты от власти, если власть была абсолютной, а в социалистических странах она была именно такой. Если вспомнить историю конца СССР, то мы увидим, что руководство страны проводило реформы, которые вносили в жизнь СССР все больше западных элементов: хозрасчет, а затем рынок и частную собственность на средства производства в экономике; элементы западной демократии, а потом и полный переход к западным политическим институтам в политике; западные стандарты в культуре. Пусть делали это не всегда последовательно и сознательно, но неуклонно. Они, по крайне мере на первом этапе, не реализовывали четкую программу, а двигались к идеалу. И идеал этот был – западное (американское) общество. Причем это не было случайным явлением либо результатом «частной инициативы» лидера. Среди молодого поколения советской элиты стало нормой призрение к своему и восхваление чужого западного к середине 80-х. Для начала перестройки достаточно было того, чтобы представители этого поколения получили высшую власть, а рано или поздно это должно было случится. Поскольку для консервативного большинства лояльность высшей власти являлась краеугольной ценностью, то западническое меньшинство, получив высшую власть не было, ограничено ничем – против революции сверху у советской системы не было защиты.

Поэтому фактически это так же, как и на Западе были ценностные изменения, имеющие форму смены поколений в элите и вылившееся в изменения политического и экономического строя. На Востоке и на Западе одно и то же.

Но если это так, то значит есть какие-то глубинные причины запускающие одни и те же процессы в столь различных обществах. Давайте попробуем найти и описать эти причины.

Но сначала одно предварительное замечание…

Продолжение следует…

Дмитрий Журавлев – директор Института региональных проблем, специально для Экспертной трибуны «Реалист»

http://realtribune.ru/news/authority/308